Том 3. Дети капитана Гранта - Страница 122

122

В полдень семь чистокровных коней нетерпеливо били копытами землю у крыльца дома. Дамам подали коляску, запряженную четвериком. Двинулись в путь. Всадники, вооруженные превосходными охотничьими ружьями, скакали по обеим сторонам экипажа. Доезжие неслись верхом впереди, а своры пойнтеров оглашали лес веселым лаем.

В течение четырех часов кавалькада объезжала аллеи и дороги парка, по размерам равного маленькому германскому государству. Если здесь встречалось меньше жителей, то зато все кругом кишело баранами. Что же касается дичи, то ее было такое изобилие, что целая армия загонщиков была бы не в силах согнать ее на охотников. Вскоре загремели выстрелы, вспугивая мирных обитателей рощ и равнин. Юный Роберт, охотившийся рядом с Мак—Наббсом, творил чудеса. Отважный мальчуган, вопреки просьбам сестры, всегда был впереди и стрелял первым. Джон Манглс обещал следить за Робертом, и Мери Грант успокоилась.

Во время облавы подстрелили несколько австралийских животных, которых даже Паганель знал только по названию. В числе этих туземных животных были убиты вомбат и бандикут.

Вомбат — травоядное животное, размером с барана, и мясо его превкусное. Бандикут — животное из породы сумчатых и хитростью превосходит даже европейскую лису: он мог бы поучить ее искусству красть обитателей птичников. Такое животное, довольно отталкивающее по виду, почти в полтора фута длиной, убил Паганель, утверждая, из охотничьей гордости, что животное очаровательно.

Роберт ловко подстрелил мохнатохвостое животное, похожее на маленькую лису, с черным, усеянным белыми пятнами мехом, не уступающим и куньему, и пару двуутробок, прятавшихся в густой листве больших деревьев.

Но из всех этих охотничьих подвигов бесспорно наибольший интерес представляла охота на кенгуру. Около четырех часов пополудни собаки вспугнули стадо этих любопытных сумчатых животных. Детеныши мигом залезли в материнские сумки, и все стадо гуськом помчалось прочь от охотников. Очень любопытно наблюдать огромные скачки кенгуру. Их задние лапы вдвое длиннее передних и растягиваются словно пружины.

Во главе стада несся самец ростом футов в пять, великолепный экземпляр исполина–кенгуру. Погоня продолжалась на протяжении четырех–пяти миль. Кенгуру не проявляли признаков усталости, а собаки, не без основания опасавшиеся их могучих лап, вооруженных острыми когтями, не смели напасть на них. Но, наконец, выбившись из сил, стадо остановилось, и вожак, прислонясь к стволу дерева, приготовился к защите. Одна из собак с разбегу наскочила на него, но в тот же миг взлетела на воздух и свалилась с распоротым брюхом.

Ясно было, что и всей своре не справиться с этими могучими животными. Приходилось охотникам взяться за ружья — только пули могли уложить кенгуру–исполина.

В эту минуту Роберт едва не пал жертвой собственной неосторожности. Желая точнее прицелиться, он настолько приблизился к кенгуру, что тот одним прыжком бросился на него. Роберт упал, раздался крик. Сидевшая в экипаже Мери Грант в ужасе, не в силах произнести ни слова, протягивала руки к брату. Никто из охотников не решался стрелять в животное, опасаясь попасть в мальчика, но внезапно Джон Манглс, рискуя жизнью, выхватил из–за пояса нож, бросился на кенгуру и поразил его в самое сердце. Животное рухнуло. Роберт поднялся невредимый. Миг — и сестра радостно прижимала его к груди.

— Спасибо, мистер Джон, спасибо! — сказала Мери Грант, протягивая руку молодому капитану.

— Он был на моем попечении, — отозвался Джон Манглс, пожимая дрожащую руку молодой девушки.

Этим происшествием закончилась охота.

После гибели вожака стадо кенгуру разбежалось, а тушу убитого кенгуру–исполина увезли охотники.

Вернулись домой в шесть часов вечера. Охотников ожидал великолепный обед. Среди прочих яств гостям особенно пришелся по вкусу бульон из хвоста кенгуру, приготовленный по туземному способу.

После мороженого и шербета гости перешли в гостиную. Вечер был посвящен музыке. Леди Элен, прекрасная пианистка, предложила аккомпанировать радушным хозяевам, и те с большим чувством исполнили отрывки из новейших партитур Гуно, Виктора Маснэ, Фелисьена Давида и даже произведения непонятого Рихарда Вагнера.

В одиннадцать часов вечера подали чай, который сервирован был по–английски — изысканно. Но Паганель все же попросил, чтобы ему дали попробовать австралийского чаю. Географу принесли бурду, темную, как чернила, которую приготовляют так: полфунта чаю кипятят в литре воды в течение четырех часов. Паганель попробовал, поморщился, но объявил, что напиток превосходный. В полночь гости разошлись по удобным просторным комнатам, и сновидения продлили столь приятно проведенный день.

На заре следующего дня они распрощались с молодыми скваттерами. Сердечно поблагодарив, с них взяли обещание посетить Малькольм. Затем фургон тронулся в путь, обогнул подножье горы Готтем, и вскоре домик, словно мимолетное видение, исчез из глаз путешественников.

Еще пять миль тянулись владения Патерсонов, и лишь в девять часов утра путешественники выехали за последнюю ограду и углубились в почти неисследованную область провинции Виктория.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ Австралийские Альпы

Огромный барьер преграждал путь на юго–восток. Это была цепь Австралийских Альп — подобие гигантских крепостных стен, причудливо извивающихся на протяжении тысячи пятисот миль, задерживая движение облаков на высоте четырех тысяч футов.

122