Том 3. Дети капитана Гранта - Страница 60

К оглавлению

— Хорошо!

— На пути она встречает острова Тристан–да–Кунья.

— Прекрасно!

— Далее проходит двумя градусами южнее мыса Доброй Надежды.

— Затем?

— Пересекает Индийский океан.

— Потом?

— Слегка затрагивает острова Сен—Пьер в Амстердамском архипелаге.

— Дальше?

— Пересекает Австралию, проходя через провинцию Виктория.

— Продолжайте!

— И по выходе из Австралии…

Последняя фраза осталась неоконченной. Колебался ли географ? Не знал ли ученый, как дальше идет тридцать седьмая параллель? Нет. Но с вершины омбу послышался неистовый вопль, громкий крик. Гленарван и его друзья побледнели и переглянулись. Неужели произошла новая катастрофа? Неужели несчастный Паганель упал?

Уже Вильсон и Мюльреди устремились к нему на помощь, как вдруг показалось длинное туловище — Паганель катился с ветки на ветку, тщетно стараясь за что–нибудь ухватиться. Жив ли он? Неизвестно. Еще минута, и он упал бы в ревущие волны, но мощная рука майора удержала его.

— Благодарствуйте, Мак—Наббс! — воскликнул Паганель.

— Что с вами? — спросил майор. — Что случилось? Опять ваша всегдашняя рассеянность, не так ли?

— Да, да, — ответил Паганель, задыхаясь от волнения. — Да, рассеянность… на этот раз просто феноменальная…

— В чем же дело?

— Мы заблуждались! Мы продолжаем заблуждаться! Мы непрерывно заблуждаемся!

— Что вы хотите этим сказать?

— Гленарван, майор, Роберт и вы все, друзья мои, слушайте! Мы ищем капитана Гранта там, где его нет!

— Что вы говорите? — воскликнул Гленарван.

— Ищем там, где его нет и где его вообще никогда не было! — добавил Паганель.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Путешественники продолжают вести птичий образ жизни

Это неожиданное заявление вызвало глубокое удивление. Что хотел этим сказать географ? Уж не сошел ли он с ума? Однако он говорил так уверенно, что все взоры обратились к Гленарвану. Слова Паганеля были в сущности прямым ответом на вопрос Гленарвана. Но Гленарван ограничился тем, что отрицательно покачал головой. Он, видимо, отнесся скептически к словам ученого. Однако тот, справившись с волнением, снова заговорил.

— Да, да, — повторил он уверенно, — мы ошиблись и прочли в документе то, чего в нем нет.

— Объясните вашу мысль, Паганель, — попросил Мак—Наббс, — но только спокойнее.

— Все обстоит очень просто, майор. Я, как и вы, заблуждался. Как вы, я тоже неправильно толковал документ. И лишь минуту тому назад, когда я сидел на вершине дерева и отвечал на ваши вопросы, меня вдруг, когда я произносил слово «Австралия», словно озарило молнией, и мне все стало ясно.

— Что? — воскликнул Гленарван. — Вы утверждаете, что Гарри Грант…

— Да, я утверждаю, — перебил его Паганель, — что слово austral в документе не полное слово, как мы предполагали, а лишь корень слова Australie.

— Оригинально! — отозвался майор.

— Не оригинально, а невозможно, — заявил, пожимая плечами, Гленарван.

— Невозможно? — крикнул Паганель. — Во Франции подобного слова не существует.

— Следовательно, — продолжал Гленарван с сомнением, — вы утверждаете, ссылаясь на документ, что «Британия» потерпела крушение у берегов Австралии?

— Я уверен в этом, — ответил Паганель.

— Право, Паганель, подобное заверение в устах секретаря Географического общества меня очень удивляет, — проговорил Гленарван.

— Почему? — спросил задетый за живое Паганель.

— Да потому, что, если вы признаете слово Австралия, вы одновременно должны признать слово индейцы, а их там никогда не бывало.

Этот аргумент нисколько не сразил Паганеля. Он улыбнулся: видимо, он ожидал его.

— Дорогой Гленарван, — сказал он, — не спешите торжествовать: сейчас я «разобью вас наголову», как говорят французы, и поверьте мне, никогда англичанину не случалось терпеть такого поражения. Да будет это расплатой за неудачи Франции при Креси и Азенкуре!

— Буду очень рад. Побейте меня, Паганель!

— Итак, слушайте! В документе об индейцах упоминается не больше, чем о Патагонии. Обрывок слова indi значит не Indians — индейцы, а indigènes — туземцы! А то, что в Австралии живут туземцы, надеюсь, вы допускаете?

Гленарван пристально посмотрел на географа.

— Браво, Паганель! — одобрил майор.

— Ну, как, дорогой Гленарван, теперь вы принимаете толкование?

— Принимаю, но только при условии, если вы докажете, что gonie не есть конец слова Патагония.

— Конечно, нет! — крикнул Паганель. — Тут дело идет не о Патагонии. Подбирайте любые слова, только не это.

— Но какое же иное слово?

— Космогония, теогония, агония…

— Агония, — выбрал майор.

— Пусть так, — ответил Паганель, — данное слово не имеет значения; я не буду даже доискиваться его смысла. Важно то, что austral указывает на Австралию. Не сбей вы меня тогда с толку ложными толкованиями, я сразу пошел бы по правильному пути, ибо здесь все очевидно! Найди я сам этот документ, я только так и понял бы его!

На этот раз слова Паганеля были встречены криками «ура», приветствиями, поздравлениями. Остин, матросы, майор, а особенно счастливый Роберт, окрыленный новой надеждой, — все принялись рукоплескать достойному ученому. Гленарван, мало–помалу убеждавшийся в своей ошибке, заявил, что он почти готов сдаться.

— Еще один вопрос, дорогой Паганель, — сказал он, — и мне останется только преклониться перед вашей проницательностью.

— Спрашивайте, Гленарван!